Красной Шапочке приснилось, что она была святым отцом. Во сне она, одетая в сутану, расхаживала по кафедре, скрестив артритные пальцы на пышном брюшке, и читала проповедь.
-...и сколько блудствовала она, столько и воздастся ей мучений и горестей, ибо в один день придут на неё казни, смерть, и плач, и голод, и будет сожжена огнём, потому что силён Господь Бог, судящий её! - в этот волнующий момент дребезжащий дискант святого отца предательски сорвался на фальцет, и по притихшей было толпе прихожан пробежал шумок. Шапочка же (к вящему своему удивлению) пощипала жиденькую бороденку и удовлетворенно подумала: "Блуд и колдовство - вот, за что Господь гневается на нас".
Внезапно воздух вокруг заколыхался, и Красная Шапочка обнаружила, что стоит в темной комнате, посреди которой, удерживаемая двумя бледными отроками, полустоит-полусидит растрепанная женщина в рваном платье.
- Ведьма? - осведомился падре и, получив от бледных отроков разъяснения, возопил:
- Я готов самолично провести сожжение!..
На этой эпической ноте сон оборвался.
Красная Шапочка потерла ладонью глаза и уставилась в дощатый потолок, окропленный пятнами утреннего солнца. "Приснится же такое.". Однако, разлеживаться некогда. Красная Шапка свесила ноги с кровати и обула башмаки.
Спустя несколько минут, одетая и умытая, она стояла в дверях кухни и жевала помидор, мрачно наблюдая за перемещениями матери по комнате. "И чего это, интересно, она такая радостная", - Шапочка все еще была под влиянием дурного сна. Мама цвела и пахла, доставая из шкафа праздничную скатерть, которую, как помнила Шапка, последний раз извлекали на свет Божий на её пятилетний юбилей. Пока девочка терялась в догадках, что за праздник на дворе, мать перевела дух и направилась к дочери.
- Девочка моя, знаешь, а твоя бабушка заболела!
Ответом послужил мрачный взгляд, способный пригвоздить к стене любого, но не витающую в облаках мамашу.
-А ведь сегодня ко мне… то есть, к нам, приходит Дядя. Шапка поперхнулась помидором. "Что еще за Дядя?!"- вспомнились собственные слова о "порочном грехе блудниц". Мать тем временем продолжала:
-Не могла бы ты навестить бабулю? "Черта с два, он же придет сюда и...". Тяжелый сон вновь стал перед глазами: "..и сколько блудствовала она, столько и воздастся ей мучений и горестей!"  Красная Шапочка испуганно посмотрела на маму. Мама светилась счастьем. Красная Шапочка посмотрела на помидор. Помидор счастьем не светился, поэтому Шапка молча отправила его в рот, вытерла губы и пробормотала:
-Конечно, мама. Сейчас выхожу.
Я ничем не могу помешать грехопадению собственной матери! -Мрачные мысли не давали несостоявшемуся падре покоя и заставляли краснеть. -"Но, останься я дома, она сама, того гляди, к нему пойдет!" От мысли о том, что порочное свидание произойдет на вражеской территории, покраснели даже уши. Оставалось смириться и, наполнив корзинку нехитрыми гостинцами в виде бутылки прокисшего молока и буханки черствого хлеба (единственное, что можно было найти на не блещущей чистотой кухне) и избавить матушку от своего присутствия.